Фейхтвангер Лион - Сыновья

---

Когда писатель Иосиф Флавий узнал от своего секретаря, что император
при смерти (*1), ему удалось сохранить невозмутимость. Он даже принудил
себя работать, как обычно. Хорошо, правда, что секретарь сидел у
письменного стола, а Иосиф ходил взад и вперед позади него. Видеть перед
собой нынче это спокойное, вежливо-насмешливое лицо ему было бы трудно.
Но, как и всегда, он не потерял власти над собой, выдержал, только через
час заявил, что на сегодня - довольно.
Однако едва Иосиф остался один, как взгляд его горячих, удлиненных глаз
посветлел, он глубоко вздохнул, просиял. Веспасиан при смерти. Его
император. Он произнес вслух по-арамейски несколько раз с глубоким
удовлетворением:
- Он умирает, император. Теперь он умирает, мессия, владыка всего мира,
мой император.
Он имел право назвать его "мой император". Они были связаны друг с
другом с первой встречи, когда после падения своей последней крепости
Иосиф, пленный генерал повстанческой иудейской армии, изголодавшийся и
обессиленный, предстал перед римлянином Веспасианом. При воспоминании об
этой встрече Иосиф сжал губы. Он тогда приветствовал в этом человеке
мессию, будущего императора. Мучительное воспоминание. Может быть, в нем
говорила горячка жестоких лишений, или это был только хитрый маневр,
внушенный чувством самосохранения? Тщетные вопросы. События подтвердили
его пророчество, бог подтвердил.
Он мысленно видел его, этого старика, лежавшего теперь при смерти,
видел жестокое выражение длинных губ, крупный голый крестьянский череп,
хитрые, озорные, беспощадные глаза. Любит ли он этого императора? Иосиф
силится быть справедливым. Он, иудейский полководец, передался на сторону
римлян, которые пошли войной на его страну. Он неустанно служил
посредником между Римом и своими соплеменниками, несмотря на чудовищные
поношения, которым подвергался с обеих сторон. Затем своей великой книгой
об Иудейской войне он содействовал умиротворению евреев восточной части
империи. И это было необходимо, ибо после разрушения Иерусалима и храма в
них зародилось опасное стремление снова восстать против победителей.
Вознаградил ли его умиравший сейчас человек за эти великие услуги? Он
даровал Иосифу почетную одежду, годовое содержание, поместье, полосу
пурпура, золотое кольцо знати второго ранга и право пожизненного
пользования тем домом, в котором Веспасиан жил когда-то сам. Да, на первый
взгляд кажется, что римский император Веспасиан уплатил еврейскому
государственному деятелю, генералу и писателю Иосифу бен Маттафию весь
свой долг до последнего сестерция. И все-таки теперь, когда Иосиф сводит
счеты с умирающим, его взгляд мрачен, его худое лицо фанатика полно
ненависти. Он приподнимает привешенный у пояса золотой письменный прибор -
подарок наследного принца Тита, машинально постукивает им о деревянный
стол. Император унижал его все вновь и вновь особенным, очень мучительным
способом. Швырнул ему девушку Мару, которой сам натешился досыта, принудил
его жениться на этом отбросе, хотя знал, что такая женитьба означает для
Иосифа утрату иерейского сана и отлучение. Пока Иосиф был при нем,
Веспасиан непрестанно мучил его грубыми, мужицкими, злыми шутками, может
быть, именно потому, что Иосиф владел силами и способностями, которых
Веспасиан был лишен, и император это знал. В общем, император обращался с
Иосифом так же, как вел себя искони в отношении Востока высокомерный Рим.
Восток был древнее

Филлипс Питер - Та, Что Смеется

---

Этого парня я ждал двести лет.
Он стоял на покрытой гравием дорожке рядом с агентом по
торговле недвижимостью и смотрел на фронтон дома.
Солнце нещадно палило. Агент снял шляпу и вытер лысую го-
лову. Я гадал, смогу ли доплюнуть до них с верхнего этажа,
откуда наблюдал за ними, и решил, что нет.
Агент заговорил с таким сильным ирландским акцентом, что
я никогда не смог бы его воспроизвести.
- Вот то уетинение, что вы хотите, мистер Маллен, и вам
не найти лучшего места по эту сторону Баллиго. Комнаты тля
того, чтопы полешать, наполнить лехкие востухом с холмов,
покрытых пастпищами, такими слаткими тля вашего утовольст-
вия.
Я слышал это и раньше. Я знал, этот паразит приобретет
имение. И я знал, что агент, вернувшись в Саухбин, отбросит
свой замечательный акцент и быстро скажет:
- Он тоже платит долларами, мальчики. В начале сезона я
продам их английским туристам. А сейчас можно отпраздновать.
Мне портер.
Маллен стоял с небрежным видом, притворившись, что дума-
ет. Я соскользнул по перилам вниз и встал за дверью, когда
они входили.
- Милый холл, - равнодушно сказал Маллен. Он носил мешко-
ватый костюм. Но он не нуждался в нем, чтобы выглядеть мощ-
ным. С такими плечами он провел три сезона в колледже, играя
на передней линии, если мои сведения верны.
- Милый?! - возмущенно завопил агент. - Мошно потумать -
вы англишанин, а не краштанин самой великой страны мира. -
("Граница Ирландии" - сказал он на выдохе). - Посмотрите на
расмер - лестница, панели, скромное широкое окно, а эта
лестнишная прошадка, кте, восмошно, стоял 0'Рурк и Королевс-
ким Мечом оказывал сопротивление орушим трусам Кромвеля, по-
ка еко не остановил претательский утар сзати, а потом перт-
них порасило толстенное терево, кпало срети этих сопак и
упило их не меньше полутюшины - стесь, именно стесь.
Агент драматично воздел руки. Во время этого жалостливого
рассказа я следовал за ними. Никогда не устаю его слушать.
Маллен отступил назад. Я попятился.
- Дурацкое место для площадки, - пробормотал он, глядя на
балкон между двумя лестничными пролетами.
- Уррра! 0'Рурк так ше хорошо срашался опеими руками, как
и отной. Меч в каштой, стесь он стоял, глятя в one сторо-
ны...
- Конечно, конечно. Итак, сколько, вы говорили, здесь
спален?
Я ходил за ними кругами. Маллен не интересовался спальня-
ми, только погребами. Но я ждал последней истории, хранящей-
ся в памяти агента.
- Только отна, - сказал он, вновь очутившись в холле пос-
ле осмотра дома. - Вы, мошет пыть, слышали историю этого
места в Саухбине, мошет, от этих лотырей вокруг павной Голи-
хана, и хотя меня не спрашивали...
- Вы имеете в виду призрак? - спросил Маллен. Я усмехнул-
ся. - Я слышал об этом во время войны, когда базировался
прямо через границу. Тогда я и заинтересовался этим домом. Я
его осмотрел, увидел силовую установку. Это было как исток
реки. Все оставалось у меня на подкорке, пок я не оказался с
женой в Лондоне, чтобы встретиться с друзьями. Тогда я и
вспомнил об этом доме.
Надо кое-что тут сделать. Провести электричество, создать
уединение. Короче, я сел в реактивный самолет до Дублина и
прибыл сюда...
- И вы восьмете его, сэр, с привитением?
Если Маллен приложит дополнительную плату за привидение,
подумал я, он получит его сполна. Но он твердо заявил:
- Я не ваше привидение покупаю. Через минуту вы скажете,
что оно составляет главную ценность.