Фейст Раймонд & Вуртс Дженни - Слуга Империи
Раймонд Фейст и Дженни Вуртс
Слуга Империи
ЧАСТЬ 1
ГЛАВА 1 НЕВОЛЬНИК
Ветер с моря затих. Вдоль частокола, окружавшего невольничий рынок,
змеилась вязь песка и пыли. От удушливой жары не спасали даже переменчивые
воз-душные потоки; над площадью висело зловоние не-мытой плоти, от реки
поднимались воспарения сточ-ных вод, а прибрежная свалка смердела гнилью.
Укрывшись за пологом яркого паланкина, Мара обмахивалась веером, орошенным
душистыми маслами. Можно было подумать, до нее не доносятся тошнотвор-ные
запахи рыночной площади. Властительница Ако-мы жестом приказала процессии
остановиться. Солда-ты в зеленых доспехах замерли как вкопанные, и оду-ревшие
от жары носильщики опустили паланкин.
Один из офицеров, голову которого венчал украшенный плюмажем шлем
командира авангарда, по-мог Маре выйти из паланкина. Ее щеки пылали ру-мянцем,
но Люджан не мог определить, что было тому причиной - то ли жара, то ли
недавняя пере-палка. Управляющий Джайкен все утро яростно доказывал, что
госпожа напрасно задумала покупать дармоедов-невольников. Ей ничего не
оставалось, как приказать ему закрыть рот.
- Люджан, - обратилась Мара к командиру авангарда, - ты пойдешь со мной, а
остальные пусть ожи-дают здесь.
Резкость ее тона подсказала Люджану, что сейчас не до шуток, хотя их
разговоры частенько выходили за строгие рамки официального протокола. Его
пер-вейшим долгом было обеспечение ее безопасности, а в толчее невольничьего
рынка требовалась особая бди-тельность, поэтому он прикусил язык. Пристально
вглядываясь в толпу, он сказал себе, что Мара, увлеченная новыми планами,
вскоре забудет о стычке с Джайкеном, а до тех пор лучше ей не перечить.
Люджан понимал, что госпожа ни днем ни ночью не забывает об Игре Совета -
так именовалась за-кулисная борьба, составлявшая основу всей политики
Цурануани. Мара неизменно преследовала одну цель: упрочение рода Акома. И
друзья, и недруги успели понять, что некогда неискушенная девушка уже
под-наторела в этой смертельно опасной игре. Она сумела избежать ловушки,
расставленной Джингу из рода Минванаби, заклятым врагом ее отца, а потом сама
раскинула сети заговора, да так, что Джингу ничего другого не оставалось,
кроме как уйти из жизни во избежание позора.
Хотя одержанные Марой победы не сходили с языка имперской знати, сама она
не собиралась почивать на лаврах. После смерти ее отца и брата линия рода
грозила оборваться. Теперь Мара устремила все свои помыслы на то, чтобы выжить
и пресечь любые про-иски врагов. Успех не вечен; кто сложил оружие, того можно
взять голыми руками.
Даже после того, как виновник гибели ее отца и брата поплатился жизнью,
успокаиваться было рано: кровавая вражда между Акомой и Минванаби разго-ралась
с новой силой. У Мары перед глазами до сих пор стояло искаженное ненавистью
лицо Десио Мин-ванаби, обращенное к ней во время траурной церемо-нии. Пусть
Десио не унаследовал отцовского ковар-ства - как противник он был не менее
опасен. Пере-полняемый скорбью и злобой, он видел в Маре своего личного врага:
ведь это из-за нее его отец, достигший вершин власти, покончил с собой, да еще
в разгар празднества, устроенного в его же собственном доме по случаю дня
рождения Имперского Стратега. А потом Мара торжествовала победу на виду у
самых родовитых и могущественных столпов Империи, ибо празднество было в
спешном порядке перенесено к ней в имение.
Как только Имперский Стратег в сопровождении знатных гостей покинул Акому,
Мара задумала новый план укрепления
